Сразу после Рождества 2019 года Марлиз Шэфер и Данкен Тейлор, сотрудники портала The Music Room, задали несколько вопросов Джону Хантеру, владельцу и главному разработчику британской компании REL. Благодушная праздничная атмосфера не помешала Джону дать весьма любопытные и исчерпывающие ответы.
TMR: Помните ли вы тот момент, когда заинтересовались аудиотехникой?
Джон: Я не помню такого времени, когда я бы ею не интересовался. Это было чем-то вроде написания программ или разработки игр, которые влекут сегодняшних юных вундеркиндов; но мне трудно поверить, что их так же, как меня по сей день, воодушевляет музыка.
Я рос в 60-е, достиг совершеннолетия в 70-е, и в те времена очень многое в жизни крутилось вокруг музыки. Я до сих помню, где я находился, когда вышел альбом The Beatles «Let It Be» (дома у одной девушки, с которой я отчаянно хотел познакомиться поближе, но которую больше интересовал мой лучший друг). Хорошо помню и первые два альбома из моей коллекции, подаренные на рождество моим братом Робом, который всегда знакомил меня с чем-то новым и удивительным. Это были «2» группы Led Zeppelin и «Sweet Baby James» Джеймса Тейлора – работы, совершенно непохожие друг на друга, однако ставшие двумя практически идеальными «полюсами», с которых началось мое длящееся и поныне увлечение сначала роком, затем джазом, а теперь классикой – и виниловыми пластинками.
TMR: Как выглядела ваша первая аудиосистема «High End»?
Джон: Я собрал для колледжа систему, которая, помнится, была довольно незамысловатой, но при этом исчерпывающей для студентов 70-х: большой ресивер Pioneer SX-1050, пара колонок Bose 901 и проигрыватель грампластинок Philips 212 со звукоснимателем Stanton 681 EEE. Однажды ночью мы сильно напились и попытались взорвать одну из колонок. Для чего присоединили к концу акустического кабеля штепсель сети переменного тока. Насколько я помню, мы вставили вилку в розетку, раздался ужасно громкий 60-герцовый шум, длившийся дольше ожидаемого, а затем наступила мёртвая тишина. На следующий день я разобрал колонку и обнаружил, что первый из 9 динамиков сгорел и, поскольку все последующие были подсоединены последовательно-параллельно, взорвался только маленький дешёвый драйвер за 15 долларов. Звук был дерьмовый, но обошлось без разрушений.
Свою первую приличную систему я купил, когда работал в розничной торговле, подобрав подержанные предусилитель и усилитель мощности Quad 33 и 303. Я не мог понять, как аппаратура, которой в то время было уже 20 лет, при столь малой мощности (по-моему, 303-й выдавал всего 45 ватт) может звучать настолько чисто и напористо. Использовавшийся прежде 125-ваттный Pioneer звучал размыто, нечетко, резковато и жестковато, тогда как Quad просто выдавал то, что для того времени было самым естественным звучанием. Годом позже я выиграл на торговом конкурсе пару KEF 105.4. Но предпочёл обменять их на пару того, что тогда называлось просто «электростатическими акустическими системами Quad» (ныне QUAD 57). Ничто другое не сформировало мою карьеру настолько и не просветило меня по части конфигурации акустических систем и акустики помещений больше, чем эти Quad’ы. К разработке протокола настройки MASTERS я подбирался, когда мне было двадцать. В итоге он стал наивысшим отраслевым стандартом конфигурирования аудиосистем. А начиналось всё с этих старых Quad.
TMR: Вы долго были вовлечены в различные аспекты создания аудиоаппаратуры высочайшего уровня – от Sumiko до REL. Как вы сами считаете, какую роль вы играете в данной отрасли? Энтузиаста? Технического первопроходца? Разработчика? Предпринимателя?
Джон: Мне подходят все эти определения. Для меня на первом месте стоит качество аппаратуры. Ведь лишь по-настоящему хорошее и безупречно настроенное оборудование раскрывает музыку самым магическим образом. В объёмном воспроизведении музыки есть что-то такое, что обезоруживает даже самого скептически настроенного слушателя.
Моя следующая цель? Хотелось бы попробовать себя в сфере дизайна акустических систем. Я нахожу текущее состояние оформления акустических систем лишенным целенаправленно-индивидуальных подходов. Отчасти это связано с большим числом компаний, принадлежащих частным инвестиционным группам. Они губительно действуют на отрасль, имея склонность обезличивать предложение и исключая смелые решения – просто в силу желания сохранить прибыль. Они не пытаются создавать самые лучшие акустические системы, а хотят побольше зарабатывать, не учитывая интересы потребителей. Мы должны быть способны на большее. Акустические системы призваны передавать эмоции, и нам нужно вернуться к истокам, вернуть идее величие. А не ограничиваться высокой рентабельностью продаж.
TMR: В 2005 году вы стали владельцем REL. Что привело вас в эту компанию, и что вы видели в её будущем такого, чего, возможно, не видели другие?
Джон: Мы владели SUMIKO, были крупнейшим в мире дистрибьютором продукции REL и просто любили REL. Мы не хотели, чтобы компания попала в руки людей, которые почти наверняка не разделяли нашей связи с её корнями и тем, у истоков чего стоял Ричард Лорд.
Дональд и я потратили три года на то, чтобы убедить Ричарда продолжать – мы ведь были отличными предпринимателями, не так ли? Отец Дональда и сам был очень успешным бизнесменом, который изобрёл целлофановую суперобложку для книг, давным-давно используемую во всех библиотеках мира. Дональд разработал план, обязывавший Ричарда проработать так же долго, как и отец Дональда. В итоге Ричард смог отойти от дел только тогда, когда 86-летний папа ушёл в отставку! После трёх лет, в течение которых Ричард на каждой очередной выставке бытовой электроники CES с тоской вопрошал: «Он уже вышел на пенсию?», оставалось лишь давать отрицательный ответ. И добавлять, что тот работает по 6 дней в неделю! Вот ведь незадача!
Мое представление о направлении развития ассортимента REL в 2005 году было простым, основывающимся на мнении Франко Серблина – одного из моих лучших друзей и наставников, создателя моделей Sonus Faber. Для того чтобы продукты были успешными и производящие их компании имели будущее, я в 2005 году доказывал, что выпускаемые модели для начала должны быть привлекательными внешне. Каков бы ни был продукт, ваш первый опыт его восприятия визуален. И если он вам понравится, вы захотите к нему прикоснуться. Только после того, как потенциальный покупатель испытывает это ощущение, в игру вступает качество звучания. И звуковые ощущения должны быть гораздо лучше ожиданий. В конце концов, первое знакомство с продуктом может стать и последним. И мы обязаны сделать всё от нас зависящее, чтобы первый опыт был продуктивным.
Я остаюсь верен этому подходу во всех его отношениях и сейчас. Мы занялись той категорией продукции, которая зачастую ассоциировалась с уродливыми ящиками. И сделали её привлекательной! К сабвуферам в то время относились с высокомерной брезгливостью, и мы упорно работали над тем, чтобы создать новое представление об этом продукте. И какие ощущения может вызывать воспроизведение музыки и звукового сопровождения фильмов в полном диапазоне частот.
Полнодиапазонное звучание необходимо. В наши дни само собой разумеется, что аудиосистема просто неполна даже при использовании разного рода ухищрений, если не способна воспроизводить полный частотный диапазон. Для наиболее серьёзных аудиофилов это означает необходимость поддержки в виде подходящего сабвуфера REL.
TMR: Если бы вы могли свести сущность бренда REL к одному уникальному качеству или характеристике, что бы это было? Почему это важно для вас?
Джон: Способность к преобразованиям. До современной стадии развития REL (после 2005 года) сабвуферы этой марки были громоздкими устройствами с безнадёжно малым быстродействием. Сегодня клиенты REL могут покупать продукты, которые, по мнению большинства, намного красивее аналогов примерно двадцатилетней давности, занимают меньше половины прежнего пространства, обладают гораздо большей громкостью, намного глубже воспроизводят бас, работают несоизмеримо быстрее и стоят в среднем втрое дешевле.
Это серьёзная покупательская ценность. Этим можно гордиться. Я никогда не забываю своих корней, поэтому всегда пытаюсь войти в положение простых людей – молодёжи со скромным бюджетом или учителей, пару лет экономящих деньги для апгрейда аудиосистемы. Мы ценим всех наших клиентов, но я особенно сопереживаю тем из них, кто реально чем-то жертвует ради обладания всего лишь несколькими вещами, имеющими для них особое значение. То, что они выбирают нас, неимоверно стимулирует.
TMR: Есть ли среди тех продуктов, в создании которых вы участвовали, ваши любимые? И почему?
Джон: Первая головка звукоснимателя Blue Point и ее модификация Blue Point Special. Они однозначно сохранили SUMIKO как компанию в 1990 и 1991 годах. Но для меня значили гораздо больше. Это был первый раз, когда я что-то разработал. И то, что эти разработки были с самого начала встречены настолько хорошо, придало мне настоящую уверенность в моих инженерных инстинктах.
Никогда не забуду передачу моего первого изготовленного вручную прототипа Blue Point Special (чрезвычайно успешного звукоснимателя с подвижной катушкой). Наши потрясающие японские партнёры, занимавшиеся его промышленной подготовкой, всего за три месяца создали и прислали стандартный, очень консервативно выглядевший картридж с корпусом и щитком иглы. Они не поверили, когда я объяснил, что НИКАКОГО корпуса быть не должно и нет смысла в щитке иглы, потому что при попытке установить этот проклятый щиток можно легко сломать картридж.
В итоге они создали именно такую конструкцию, какую я себе представлял, и звукоснимателям Blue Point и Blue Point Special было суждено стать одними из самых успешных в истории нашей небольшой отрасли.
Что касается REL, то я бы отметил No.25, T/5i (замечательный и доступный по цене продукт). И серия S последнего поколения безумно хороша.
Как ни странно, я по-настоящему увлёкся работой, которую мы проделали над «бюджетной» для REL линейкой НТ. Эти сабвуферы привносят в домашний кинотеатр КОЛОССАЛЬНУЮ (по сравнению с затраченными средствами) динамику и скорость. Это вызывает в памяти рекламу Ikea примерно двухлетней давности, где женщина выбегает из универмага с пакетами и кричит мужу: «Заводи, заводи машину!». Потому что из-за невероятно низких цен она уверена, что не покупает, а крадёт. Серия HT станет прекрасной отправной точкой для начинающих, а для серьёзных приверженцев домашнего кинотеатра обеспечивает наличие каналов .1/LFE, как у наших классических моделей, и открывает широкие возможности для построения передовых аудиосистем в сочетании с классическими сабвуферами REL.
TMR: Мы любим новые продукты REL, но повидали и немало подержанной техники REL прошедших десятилетий. Как вы считаете, почему продукция REL до сих пор так хорошо продаётся на вторичном рынке? Чем она притягательна?
Джон: Лично я считаю высокие цены на подержанную продукцию и успешный её сбыт важной отличительной чертой незаурядного бренда. Однако если хорошо и выгодно продаётся только старая техника, то у вас проблема! Всем известен естественный цикл существования оборудования. Недавно выпущенная, но уже находившаяся в употреблении аппаратура существенно теряет в цене сразу после продажи. За несколько лет уровень цен вырастает, а выдающиеся продукты, достигнув стабильного ценового уровня, затем начинают дорожать.
В настоящее время нам поступают заказы на G-2, снятые с производства три года назад, и цена на них растёт. Пробовали купить пару Sonus Faber Extrema дешевле чем за $ 10 000? А ведь 6-7 лет назад они повсюду продавались за $ 6 000. Почему такой прирост? Да потому, что их больше не производят. И если вам важен именно ЭТОТ опыт, придётся раскошелиться. Кроме того, у многих взыскательных слушателей эти колонки числятся в рейтинге пяти лучших акустических систем всех времён. Я владею предпоследней из когда-либо выпущенных пар этой модели – с серийным номером 998. Только потому, что предпочёл рисунок шпона, которым отделана эта пара, тому, что использован для пары №999. Эти колонки я никогда не продам.
Я люблю классическую акустику. Совсем недавно купил пару оригинальных Wilson WATT 1988 года выпуска (серийные номера 85 и 86). Они дают глубокое понимание того, что из себя представлял гениальный Дейв Уилсон, когда добирался до самой сути. Это был поразительный человек с удивительным чувством юмора, обладавший блестящей способностью создавать потрясающий звук. Кроме того, он был лучшим специалистом по настройке и просто невероятным демонстратором. Мне будет его не хватать.
Моё беспокойство объясняется тем, что очень многие новые продукты, выпускаемые сейчас, по качеству хуже колонок, выпускавшихся десять и более лет назад. Помимо Энди Пэйора из Rockport и команды Wilson, немногие действительно усердно работают над повышением современного технического уровня. Простое решение проблемы состоит в том, чтобы побольше разработчиков наконец занялись делом и создавали удачные продукты. Это один из разрушительных факторов воздействия инвестиционных групп, которые скупают компании, обладающие индивидуальностью и характером, затем лишают их собственных отличительных черт и заставляют команды разработчиков просто повторять одно и то же снова и снова. Экономя деньги, такие компании выпускают акустические системы, эффект от которых не лучше, чем от растаявшего мороженого.
TMR: Я читал, что вам нравится удивлять людей тем, чего можно добиться при воспроизведении звука. Как, по вашему мнению, это делается в REL, и как компания формирует будущее индустрии?
Джон: Кто до появления REL поверил бы, что сабвуфер – прежний объект насмешек, виновный в том, что портит не только бас, но и музыку в целом, – может позволить музыке воспарить? Можно ли было представить, что он будет подчёркивать гармоническую утончённость и восстанавливать насыщенные тональные краски, в иных случаях присутствующие только в живой музыке? Было бы действительно интересно охватить остальную часть музыкального спектра и понять, не смогли бы мы сделать что-то важное и для остальных девяти октав!
TMR: Почему музыка важна для вас?
Джон: Думаю, музыка важна для каждого. Это, в конце концов, универсальный язык. Представьте себе десять маленьких детей из разных стран, говорящих, скажем, на четырёх языках. Оставьте их в обществе друг друга на десять минут, и, скорее всего, связного разговора не получится. Потом включите музыку с мощным ритмом и понаблюдайте. Большинство начнёт качать головой в такт музыке, а более раскованные – танцевать.
Музыка – одна из тех вещей, которые заложены в генетический код каждого человека. Откуда бы мы ни были родом, везде есть потрясающая музыка, прочно внедрённая в нашу родовую память.
TMR: Какой из нынешних проектов, над которыми вы работаете, воодушевляет вас больше других, когда вы просыпаетесь по утрам?
Джон: Следующий. Это странно, но разработчик всегда живет на 1 – 3 года в будущем. Когда мы выпускаем новый продукт или серию, и кто-нибудь, подойдя ко мне, делает нам комплименты по этому поводу, моей первой мыслью является подозрение – «Как он узнал о нашем последнем проекте?!». После чего я постепенно осознаю́, что речь идет о проблеме, которую Джастин, Алекс и я решили года полтора назад. Смешно, ей-богу!
TMR: Что поддерживает ваш интерес? Что побуждает сохранять лидерство и инновационность, которых от вас ожидают?
Джон: Мы делаем свою работу наилучшим образом, если никогда не подводим друзей. Я хочу, чтобы клиенты, ставшие нашими друзьями, с нетерпением ждали следующих разработок. В конце концов, это означает, что я могу придать музыке или фильмам дополнительное эмоциональное наполнение. И это меня изрядно подстёгивает!
TMR: Неудача может стать действенным жизненным уроком. Какая из неудач стала для вас наиболее поучительной, и как она повлияла на ваши последующие проекты?
Джон: Однажды я задумал создать эффективный настенный сабвуфер толщиной 4″. К чему вся эта головная боль от монтажа внутри стены? Если продукт отлично выглядит и легко устанавливается, особенно при отсутствии проводов. Поэтому мы разработали современный цифровой протокол, который назвали LongBow.
Решение и впрямь оказалось несложным, но не настолько, как хотелось бы. Мы недооценили нежелание клиентов иметь дело с сабвуфером, требующим специального монтажа. Он продавался, и те, кто его опробовал, полюбили его. Но объём продаж составлял несколько сотен в год, а не тысячи, в которых мы нуждались для достижения финансового успеха.
В итоге, мы кое-чему научились. А протокол LongBow стал по-настоящему успешным. И мы убеждены, что высококлассная беспроводная связь уже начинает восприниматься как неотъемлемый атрибут современной жизни. Те, кто следит за ситуацией на рынке, знают, что, когда дело доходит до реализации беспроводной связи, нам практически нет равных.
TMR: Каким вы хотите видеть ваше наследие в личном и профессиональном плане?
Джон: Я ещё слишком молод, чтобы думать о наследии. Спроси́те лет через двадцать! Но я знаю вот что: я действительно забочусь о клиентах и о том, что лучше для них. Я лично подробно отвечаю примерно на десять электронных писем в неделю, касающихся акустики помещений, моделей REL, которые идеально подходят для необычных ситуаций, и тому подобного. Клиенты жаждут практических, прикладных знаний. Мы располагаем огромными объёмами технической информации общего характера. Но конкретный опыт, накопленный за десятилетия установки и настройки тысяч систем в различных средах и помещениях, сравнительно невелик. Нашей продукции присущи великолепное звучание, изысканный стиль и внимание к мельчайшим деталям. Модели REL помогают слушателям проникать в эмоциональную суть музыки.
TMR: Вы создали Master Set, протокол для настройки акустических систем. Как вы к этому пришли? Вам доставляют удовольствие образовательные или инновационные элементы таких проектов?
Джон: MASTERS (названия Masters Set не существует) – система, созданная мною на основе экспериментов и исследований, которые я проводил в области настройки акустических и аудиосистем около двадцати лет. После чего мы потратили тринадцать лет на обучение наших лучших дилеров (около 1500 человек).
В этой системе в уравнение подставляется вклад акустики комнаты в одной конкретной зоне, чтобы звучание в ней было наиболее выигрышным, и учитывается как можно больше недостатков комнаты. Поскольку акустика комнаты обеспечивает примерно 70% потенциала, слушатель, чья система правильно настроена по алгоритму MASTER, получает исключительное преимущество. В мире всего лишь 10 – 12 протоколов, способных выполнить подобную настройку применительно к любой аудиосистеме в любой комнате на должном уровне.
TMR: Каким вам видится будущее High End? Будет ли музыка «умещаться в кармане», или же в проекты типовых домов станут закладывать специальные комнаты для прослушивания?
Джон: Думаю, в ходу будут оба варианта. Однако, если говорить о по-настоящему высоком качестве, высококлассная аудиоаппаратура всегда будет выпускаться для тех трёх-четырёх процентов слушателей, что не мыслят существования без идеального качества звучания. И не сдаются до тех пор, пока не сумеют собрать систему, реализующую этот идеал в конкретных домашних условиях. На это могут уйти десятилетия, но это весомая часть удовольствия.
Смартфоны и аналогичные устройства дают безграничную свободу доступа к музыке. Потоковые сервисы содержат гигантские музыкальные библиотеки. Но само «звучание смартфона» на одной недавней конференции было охарактеризовано как «не отвечающее даже стандартам телефонии, установленным более 100 лет назад». При этом как управляющее устройство, обеспечивающее доступ к звуку сносного качества (извините, я не приверженец стримеров – уж слишком «сжатое» у них звучание), смартфон является отличным средством быстрого доступа к музыкальным композициям.
Оговорюсь: даже в самых отчаянных грёзах я не представляю себе специальные комнаты для прослушивания в типовых проектах домов, спроектированные с использованием принципа золотого сечения. Однако для обустройства такой комнаты не требуются баснословные деньги. Поэтому это та сфера деятельности, на которой любителям качественного звука действительно стоит сосредоточиться. Одна просто невероятная по качеству звучания студия в здании REL была создана примерно за $ 20 000. Изначально она имела две частично пригодные для использования стены (большинство стоек каркаса использовалось повторно), но всё остальное было сделано с нуля – с привлечением дорогих подрядчиков из Северной Калифорнии и применением дорогостоящих материалов. Это комната средних размеров, дающая потрясающий звук. Многие из клиентов, с которыми мы общаемся, потратили существенно более $ 20 000 на апгрейд предусилителя. Аппарат лучше всех предыдущих, которыми они владели, но их ужасные комнаты не позволяют улучшить качество воспроизведения даже на 1%!
